you can be anything you want to be but you can't always get what you want
читать дальше
"Здравствуй, Лис".
- Здравствуй, высокий, - травник предпочёл ответить вслух.
"Звал меня?"
- Можно сказать и так. Мне нужен твой совет.
"Совет? Я слишком стар, чтобы давать советы. Что ты хочешв от меня?"
Травник долго молчал. Неслышно падали снежинки.
- Что мне делать? - наконец спросил он. Единорог поднял голову. Блеснул глазами.
"Поясни", - потребовал он.
- Это ответ?
"Это просьба".
Жуга заёрзал на своём шершавом пне.
- Эта девочка... - неуверенно начал он. - С тех пор, как я её нашёл, я не вижу
больше будущего. Руны говорят, но я теперь их тоже плохо понимаю. Я не могу во
всём этом разобраться. Что происходит, высокий!
Единорог помедлил. Подошёл поближе. Грустно посмотрел на травника.
"Ты перестал быть цельным. Стал пустым. Я ведь тебя предупреждал, но ты меня не
слушал..."
- Нет... - еле слышно прошептал Жуга. - Неправда.
Ответа не последовало. Единорог терпеливо ждал, и тогда травник спросил:
- Почему?
"Внутри любой души таится пустота. И если дать ей волю, она разрастается и
поглощает всё. Задумайся: любому человеку нужен рядом кто-нибудь еще, чтобы
заполнить эту пустоту. А для тебя ожог души стал страшнее пустоты, предательство
любимых и друзей убило в тебе смелость. Ты испугался. Отступил. Остался в
одиночестве. Закрыл своё сердце на замок, оделся в камень и броню, избрал аскезу
и решил, что справишься сам. И брал силы у самого себя, как воду из колодца,
чтоб заполнить эту пустоту. Но твой колодец пересох, вода иссякла. Наверное, ты
сам заметил, что в последнее время тебе стало трудно колдовать?"
Жуга кивнул, чуть неуверенно, но утвердительно.
"Ты не отшельник, чтобы черпать силы в вере, не глупец, чтобы надеяться на чудо,
и не наивный юноша, чтобы искать спасения в любви. И выходит, что ты заполнял
пустоту в себе другой, такой же пустотой".
- Нет. Нет... Я двигался, я не стоял на месте. Я же учился. Я хотел стать лучше,
узнать больше. Я помогал людям. Так было нужно, я слишком много раньше убивал,
ты же сам знаешь...
Искристый рог качнулся вправо, влево, снова вправо. Травник умолк.
"Увы, но к сожаленью это кончилось. Почему ночь стала временем, когда твои мысли
сходятся вокруг колодца собственной никчёмности? Вода в нём черна и холодна, а
была прозрачной; под ней, на дне - дыханье смерти, донный лёд застылых лет, над
ней - скрипучий ворот одиночества. Днём он не выглядит страшным, но когда ты
ночью остаёшвся один, то бездна тянет и пророчит пустоту. Днём можно видеть, что
в колодце есть вода, но ночью - только чернота. Ты уходишь, пятишеся,
нащупываешь пятками слепые тропы детства и боишься оглянуться, а потом -
уносишься бегом в бескрайнюю холодную равнину, хотя прекрасно знаешь, что в ней
нет ни края, ни конца, а только те пределы сил, которые тебе отмерены, а
остановка означает смерть, не-бытие. Напряжение не находит выхода, а у тебя нет
сил, чтоб что-то делать. А бездействие хуже зубной боли. Грань сна и
бодрствования остра, как нож, с которого нельзя сойти ни в одну сторону, ни в
другую. Ты почти не спишь, твоя душа истекает кровью. Ты сильный. Очень сильный.
И упорный. Но даже самое крепкое одинокое дерево рано или поздно даёт трещину.
Ты много лет боролся с этим, изводил чужую боль, чтоб заглушить свою, искал
больных и исцелял. И каждый выздоровевший был ещё одним камешком, который ты
бросал в свой колодец, чтоб услышать плеск воды, почувствовать, что ты ещё
существуешь и кому-то нужен. Но воды в твоём колодце больше нет. Не слышно
плеска. Там пустота, ведь так, Лисёнок? Только пустота".
Травник молчал, закрыв лицо ладонями.
"Твоя жизнь потеряла цель, - продолжил говорить высокий. - И вчерашний день стал
неотличим от дня сегодняшнего, а сегодняшний - от завтрашнего. Чему же тут
удивляться, если ты больше не видишь будущего? Ты сам себя загнал в эту ловушку,
а свой единственный шанс из неё вырваться обидел и прогнал прочь. Эта девочка
могла бы стать твоим будущим, если бы не ты..."
- Замолчи! - Жуга вскочил и по колено провалился в рыхлый снег. Чуть не упал. -
Замолчи, замолчи, сумасшедший обманщик! Что ты понимаешь? Я же знаю, я же вижу,
чем всё это кончится, если я буду с ней! - он провёл ладонью по лицу и
продолжил, уже спокойнее: - Да, наверное, я и вправду слишком одинок и вычерпал
себя до дна. Да, я врачевал людей, чтоб бездна не звала меня их криками в
бредовых снах, и буду врачевать и дальше... Да, ты прав, тысячу раз прав! Но
пойми: здесь совсем другое. Я чувствую, что - настоящее, что - нет. Я могу
угадать имя. Но как, как мне быть вместе с женщиной, которая умеет давать имена?
Единорог от неожиданности сдал назад и вскинул голову. Подвигал челюстью, тряся
козлиной бородой, и с новым выражением в глазах уставился на травника.
"Давать имена? - неуверенно повторил он. - Ты хочешь сказать..."
И умолк.
На маленькой поляне воцарилась тишина. Мерцали звёзды. Половинка луны испуганно
выглядывала из ветвей, - должно быть, сырная горбушка так глядит на мышь. Хлопья
снега расшивали рыжий плащ Жуги сверкающими блёстками, делая его похожим на
балаганного волшебника; не хватало только остроконечного колпака, обклеенного
звёздами из золотой бумаги.
"Когда ты догадался?"
- Сразу. Это где-то здесь, - травник стукнул себя в грудь и закашлялся. - Я
начал понимать, что вопреки себе уже хочу быть с ней. Потом, когда я оттолкнул
её... Ну, в общем, сразу всё прошло. Мне это показалось подозрительным. Так уже
было... однажды. Я опять едва не пошёл на поводу чужих желаний. А потом, - три дня
назад - она мне помогла вернуть мальчишку. Просто - захотела и вернула. Я только
тогда понял, что произошло меж ней и этим... в том сарае. Жаль, я не сразу её
узнал.
"Tы встречал её раньше?"
- Да. Вспомни, высокий, вспомни, - в этой девушке потерян страх. Совсем как у
того мальчишки, у Фрица. Это не простое совпадение. Она придумала себе новое имя
и новую жизнь. Она из Гаммельна, она - та девочка, Магда, та, которая была
вторым слепым мышонком... Теперь я в этом убедился. Мальчишка - маг, талантливый,
интуитивный, но без сил. Любое заклинание высасывает его досуха. Она -
сосредоточие силы. Autpgenius. Кукушка. Она сама творит реальность. Как она
захочет, так и будет. Захочет - полюбит, захочет - разлюбит... Как того парня, в
деревне.
"Так скажи об этом ей!"
- Я не могу, - Жуга помотал головой, взгромоздился обратно на пень и обхватил
колени руками. Передёрнулся зябко. - Не хочу. Боюсь. И ты не говори ей, я тебя
прошу. Быть с ней - это значит стать таким, каким она захочет. Я не хочу терять
себя. Я не знаю, не представляю, что она может натворить!.. Но я боюсь. Ты
веришь мне, высокий. Я впервые за последние семь лет по-настоящему чего-то
испугался. Моя судьба в её руках... Да и твоя наверное, тоже. Ты слышишь меня?
"Слышу"
"Здравствуй, Лис".
- Здравствуй, высокий, - травник предпочёл ответить вслух.
"Звал меня?"
- Можно сказать и так. Мне нужен твой совет.
"Совет? Я слишком стар, чтобы давать советы. Что ты хочешв от меня?"
Травник долго молчал. Неслышно падали снежинки.
- Что мне делать? - наконец спросил он. Единорог поднял голову. Блеснул глазами.
"Поясни", - потребовал он.
- Это ответ?
"Это просьба".
Жуга заёрзал на своём шершавом пне.
- Эта девочка... - неуверенно начал он. - С тех пор, как я её нашёл, я не вижу
больше будущего. Руны говорят, но я теперь их тоже плохо понимаю. Я не могу во
всём этом разобраться. Что происходит, высокий!
Единорог помедлил. Подошёл поближе. Грустно посмотрел на травника.
"Ты перестал быть цельным. Стал пустым. Я ведь тебя предупреждал, но ты меня не
слушал..."
- Нет... - еле слышно прошептал Жуга. - Неправда.
Ответа не последовало. Единорог терпеливо ждал, и тогда травник спросил:
- Почему?
"Внутри любой души таится пустота. И если дать ей волю, она разрастается и
поглощает всё. Задумайся: любому человеку нужен рядом кто-нибудь еще, чтобы
заполнить эту пустоту. А для тебя ожог души стал страшнее пустоты, предательство
любимых и друзей убило в тебе смелость. Ты испугался. Отступил. Остался в
одиночестве. Закрыл своё сердце на замок, оделся в камень и броню, избрал аскезу
и решил, что справишься сам. И брал силы у самого себя, как воду из колодца,
чтоб заполнить эту пустоту. Но твой колодец пересох, вода иссякла. Наверное, ты
сам заметил, что в последнее время тебе стало трудно колдовать?"
Жуга кивнул, чуть неуверенно, но утвердительно.
"Ты не отшельник, чтобы черпать силы в вере, не глупец, чтобы надеяться на чудо,
и не наивный юноша, чтобы искать спасения в любви. И выходит, что ты заполнял
пустоту в себе другой, такой же пустотой".
- Нет. Нет... Я двигался, я не стоял на месте. Я же учился. Я хотел стать лучше,
узнать больше. Я помогал людям. Так было нужно, я слишком много раньше убивал,
ты же сам знаешь...
Искристый рог качнулся вправо, влево, снова вправо. Травник умолк.
"Увы, но к сожаленью это кончилось. Почему ночь стала временем, когда твои мысли
сходятся вокруг колодца собственной никчёмности? Вода в нём черна и холодна, а
была прозрачной; под ней, на дне - дыханье смерти, донный лёд застылых лет, над
ней - скрипучий ворот одиночества. Днём он не выглядит страшным, но когда ты
ночью остаёшвся один, то бездна тянет и пророчит пустоту. Днём можно видеть, что
в колодце есть вода, но ночью - только чернота. Ты уходишь, пятишеся,
нащупываешь пятками слепые тропы детства и боишься оглянуться, а потом -
уносишься бегом в бескрайнюю холодную равнину, хотя прекрасно знаешь, что в ней
нет ни края, ни конца, а только те пределы сил, которые тебе отмерены, а
остановка означает смерть, не-бытие. Напряжение не находит выхода, а у тебя нет
сил, чтоб что-то делать. А бездействие хуже зубной боли. Грань сна и
бодрствования остра, как нож, с которого нельзя сойти ни в одну сторону, ни в
другую. Ты почти не спишь, твоя душа истекает кровью. Ты сильный. Очень сильный.
И упорный. Но даже самое крепкое одинокое дерево рано или поздно даёт трещину.
Ты много лет боролся с этим, изводил чужую боль, чтоб заглушить свою, искал
больных и исцелял. И каждый выздоровевший был ещё одним камешком, который ты
бросал в свой колодец, чтоб услышать плеск воды, почувствовать, что ты ещё
существуешь и кому-то нужен. Но воды в твоём колодце больше нет. Не слышно
плеска. Там пустота, ведь так, Лисёнок? Только пустота".
Травник молчал, закрыв лицо ладонями.
"Твоя жизнь потеряла цель, - продолжил говорить высокий. - И вчерашний день стал
неотличим от дня сегодняшнего, а сегодняшний - от завтрашнего. Чему же тут
удивляться, если ты больше не видишь будущего? Ты сам себя загнал в эту ловушку,
а свой единственный шанс из неё вырваться обидел и прогнал прочь. Эта девочка
могла бы стать твоим будущим, если бы не ты..."
- Замолчи! - Жуга вскочил и по колено провалился в рыхлый снег. Чуть не упал. -
Замолчи, замолчи, сумасшедший обманщик! Что ты понимаешь? Я же знаю, я же вижу,
чем всё это кончится, если я буду с ней! - он провёл ладонью по лицу и
продолжил, уже спокойнее: - Да, наверное, я и вправду слишком одинок и вычерпал
себя до дна. Да, я врачевал людей, чтоб бездна не звала меня их криками в
бредовых снах, и буду врачевать и дальше... Да, ты прав, тысячу раз прав! Но
пойми: здесь совсем другое. Я чувствую, что - настоящее, что - нет. Я могу
угадать имя. Но как, как мне быть вместе с женщиной, которая умеет давать имена?
Единорог от неожиданности сдал назад и вскинул голову. Подвигал челюстью, тряся
козлиной бородой, и с новым выражением в глазах уставился на травника.
"Давать имена? - неуверенно повторил он. - Ты хочешь сказать..."
И умолк.
На маленькой поляне воцарилась тишина. Мерцали звёзды. Половинка луны испуганно
выглядывала из ветвей, - должно быть, сырная горбушка так глядит на мышь. Хлопья
снега расшивали рыжий плащ Жуги сверкающими блёстками, делая его похожим на
балаганного волшебника; не хватало только остроконечного колпака, обклеенного
звёздами из золотой бумаги.
"Когда ты догадался?"
- Сразу. Это где-то здесь, - травник стукнул себя в грудь и закашлялся. - Я
начал понимать, что вопреки себе уже хочу быть с ней. Потом, когда я оттолкнул
её... Ну, в общем, сразу всё прошло. Мне это показалось подозрительным. Так уже
было... однажды. Я опять едва не пошёл на поводу чужих желаний. А потом, - три дня
назад - она мне помогла вернуть мальчишку. Просто - захотела и вернула. Я только
тогда понял, что произошло меж ней и этим... в том сарае. Жаль, я не сразу её
узнал.
"Tы встречал её раньше?"
- Да. Вспомни, высокий, вспомни, - в этой девушке потерян страх. Совсем как у
того мальчишки, у Фрица. Это не простое совпадение. Она придумала себе новое имя
и новую жизнь. Она из Гаммельна, она - та девочка, Магда, та, которая была
вторым слепым мышонком... Теперь я в этом убедился. Мальчишка - маг, талантливый,
интуитивный, но без сил. Любое заклинание высасывает его досуха. Она -
сосредоточие силы. Autpgenius. Кукушка. Она сама творит реальность. Как она
захочет, так и будет. Захочет - полюбит, захочет - разлюбит... Как того парня, в
деревне.
"Так скажи об этом ей!"
- Я не могу, - Жуга помотал головой, взгромоздился обратно на пень и обхватил
колени руками. Передёрнулся зябко. - Не хочу. Боюсь. И ты не говори ей, я тебя
прошу. Быть с ней - это значит стать таким, каким она захочет. Я не хочу терять
себя. Я не знаю, не представляю, что она может натворить!.. Но я боюсь. Ты
веришь мне, высокий. Я впервые за последние семь лет по-настоящему чего-то
испугался. Моя судьба в её руках... Да и твоя наверное, тоже. Ты слышишь меня?
"Слышу"
